В преддверии концерта 28 ноября в Лендоке в Санкт-Петербурге гость из Риги, саксофонист и флейтист Денис Пашкевич, рассказал в интервью JazzPeople о сотрудничестве с петербургским фьюжн-бэндом Intuitive Project, записанных и готовящихся к релизу пластинках, своем отношении к современному джазу и о том, как начинался его собственный путь в мир импровизации.
– Расскажите подробнее, какую программу вы готовите совместно с Intuitive Project для концерта в Лендоке?
– Мы исполним оригинальные композиции Юлии Варди и Ярослава Образцова и их Intuitive Project. Мы будем играть эту музыку, исходя из призмы нашего сотрудничества, идей, которые рождаются в идиоме джаза.
– Что вы чувствовали, когда ваш альбом Yours faithfully был признан лучшим в категории «Джаз и блюз»? Какие работы последовали за этой пластинкой?
– Сами ощущения, когда что-то выигрываешь или получаешь награду – это, конечно, очень приятные ощущения, поскольку во время работы, как артист ты не думаешь, какой же будет социальный результат. Ты думаешь о том, какой результат будет в музыке, культуре и, безусловно, для нас это было очень приятно. Для меня, моих коллег из Копенгагена, Дании и моего партнера по музыке Кристиана Фрэнка, с которым мы осуществляли данный проект.
Мы получали хороший фидбек от Аарона Паркса из Нью-Йорка, на него как на музыканта это произвело большое впечатление. Я должен сказать, что это не первая моя награда, было также много номинаций, но этот альбом очень личный и особенный для меня.
За ним последовало еще 5 альбомов, скоро я выпускаю двойной альбом, посвященный Джону Колтрейну, с моим музыкальным составом A Love Supreme Collective, также записали пластинку с моим квинтетом, где моим гостем стал финский трубач Микко Гуну Карьялайнен.
Я думаю, запись виниловой пластинки была большим шагом, и запись трио с Аркадием Готесманом и Вячеславом Ганелиным, это направление более авангардного джаза, импровизационной музыки».
– Ваш основной музыкальный инструмент – саксофон. Как начиналась ваша профессиональная карьера, когда вы были молодым исполнителем?
– Да, мой основной инструмент – тенор-саксофон, но также я имею образование академического флейтиста, первым моим инструментом была флейта. Я никогда не мог внутри себя понять, что же важнее для меня. Я могу сказать, что, если тенор- или сопрано-саксофон – это сильный звук, манифест, стиль музыки, то флейта – это сердце и дух музыки. Также я играю на бас-кларнете, на разных других инструментах, что очень помогает в композиции. Я люблю электронную музыку и обработку, инструменты нашей эпохи, интересный мир компьютерной технологии. Я всегда слежу за тем, что происходит, какие новые инструменты мы имеем вокруг нас.
Очень люблю рояль, много музыки пишу именно на рояле, не на саксофоне или флейте, поскольку считаю, что гармоническое развитие очень важно.
Считаю, что гармоническое развитие очень важно
Начинал я как пианист в детской музыкальной школе, моя карьера развивалась, как я уже говорил, как академического флейтиста. В 14 лет я стал лауреатом Всесоюзного конкурса флейтистов в Магнитогорске.
Когда мне было 13 лет, я услышал первую джазовую запись в своей жизни – это был Джон Колтрейн A Love Supreme, на одной стороне кассеты, и квинтет Майлза Дэвиса на другой.
Я понял, что хочу играть джаз, как Джон Колтрейн, но в то время у нас в Латвии не было джазового образования. Мы могли развиваться по джазу только частным образом, ища мастеров и играя с ними, брали частные уроки. Так и было до момента поступления уже на втором курсе музыкальной академии в Эстонию к учителю-саксофонисту, у которого учился параллельно с Академией. И далее шаг за шагом.
Я очень рад, что имел таких менторов, как Джерри Бергонзи, Джо Ловано, Борис Гаммер, Владимир Колпаков, Раймонд Раубишко, Брайан Мелвин, Чарльз Ллойд, Чарли Миклен и множество других музыкантов.
Корни моей музыки уходят в фанк, я играл его, изучал, далее двигался в бибоп и хард-боп, авангард. Последние 15 лет я изучаю авангард и импровизационную музыку.
– Европейский и российский джаз – в чём вы видите основную разницу?
– Последние 10 лет я имею прекраснейшие отношения со скандинавскими музыкантами, с норвежцами, шведами, датчанами, но там тоже есть деления музыкального направления, поскольку хард-боп и бибоп имеют определенно сильные корни. Африканские музыканты были одними из основных систем передачи культуры этих стран, и я очень рад, что скандинавы вовремя об этом подумали.
Может быть, разница состоит в том, что российского и советского джазового образования сильного не было, но у нас было сильное академическое образование, и это не отнимет часть интеллигенции и глубины музыкантов и их культуры. Сегодня, говоря о джазе, наверное, без академической базы трудно играть джаз.
Когда мы играем скандинавскую музыку или европейского стиля музыку, наша философия находится в контролируемом эмоциональном состоянии.
Может быть, это и неплохо, я даже сказал бы, это совсем неплохо. Это просто по-другому.
– Ваша коллаборация с российскими коллегами из Intuitive Project, на ваш взгляд, удалась? По каким причинам вы можете сказать: «да, удалась»? Каких проектов ждать ещё?
– Да, удалась. Intuitive Project – прекраснейшие люди. Прежде чем работать с какими-либо музыкантами, я хочу понять, интересные ли это люди, интеллигентные, хорошее ли у них сердце, и потом мы идем уже глубже.
Я полагаю, идея удалась, что получился очень разноплановый кроссовер-проект, у которого большой потенциал. В данный момент мне нравится сотрудничать с музыкантами прекрасного уровня, творческими людьми, которые живут ради культуры, ради музыки. По технической стороне, хочу сказать, что ребята очень много работают, занимаются композицией, ищут новое направление, новый звук, атмосферу.
Также я должен сказать о других проектах, я не могу исключить свое сотрудничество с Андреем Кондаковым, который тоже записал новые пластинки, United Jazz Collective, выпустивший новый альбом – United.
Я очень рад новым сотрудничествам в мире музыки, это обогащает и дарит радость.
Фото предоставлены гостем интервью
Беседовала Виктория Мэлл
