Любовь к искусству, а именно к джазу, не могла не зародиться у петербургского музыканта Павла Чижика в юном возрасте. Еще в детстве в доме всегда звучала классика и импровизации. Все близкие из домашнего окружения были увлечены игрой на музыкальных инструментах, включая отца Павла – вибрафониста Алексея Чижика. Глядя на то, с каким воодушевлением и страстью папа посвящает себя любимому делу, ставшему главным в его жизни, мальчик без сомнения выбрал вибрафон и пошел по стопам отца.
С какого инструмента начинал Алексей и был ли он строгим родителем в вопросах культурного воспитания? Мог ли Павел выбрать другую специальность, не связанную с музыкой, и хотел ли он в детстве быть похожим на отца? Семейную историю вибрафонистов Алексея и Павла Чижиков раскрыли сами музыканты, отец и сын, в рассказе изданию JazzPeople.
Как все начиналось – опыт Алексея Чижика
Алексей Чижик (А.Ч.): Мой отец очень любил музыку и, не имея специального образования, умело играл на гитаре, на баяне и даже мог на слух подбирать мелодии на фортепиано. Он был чувствующим музыку человеком и даже несколько сентиментальным. Хорошая музыка могла его привести в состояние доброй грусти. У моей мамы была мечта – научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. И в 27 лет, когда мы с сестрой еще ходили в детский сад, она неожиданно решила пойти обучаться в музыкальную школу.
Вдохновившись примером нашей мамы, нам с сестрой тоже захотелось попробовать себя в музыке. Часто бывает так, что родители забирают своих детей с внеклассных занятий, а мы втроем построили свое расписание так, чтобы учиться в одно время, но на разных уроках и заканчивать всем вместе. Кто-то из нас шел на сольфеджио, другой – на ОКФ, третий – на специальность.
Алексей Чижик входит в список Лучшие джазовые вибрафонисты всех времен
Моя сестра, нынешняя лауреатка конкурса Шостаковича Анна Чижик, сразу выбрала скрипку. Мне же было сложнее определиться. Я был робкий и опасался пойти учиться играть на музыкальном инструменте. Мне казалось, что это сложно и у меня ничего не получится.
Так как мне нужно было в конечном итоге решать, на чем играть, мама меня спросила: «Может, барабаны? Тебе дадут две палки, и будешь бить в него». Я уточнил, нужно ли уметь что-то еще и согласился. Когда я пришел, оказалось, что на барабане я заниматься не буду. Меня поставили за ксилофон. Сразу же в первые месяцы у меня стало получаться играть намного лучше.
В 12 лет мне открыл вибрафон мой педагог Владимир Ловецкий. Он привез свой инструмент в Охтинский музыкальный центр на Тухачевского, и я уже стал пытаться играть на нем. Меня очаровал звук. Кроме того я легко читал ноты с листа.
В детстве я зачитывался художественной литературой. Такое же отношение у меня сложилось и к нотам.
У меня была большая стопка нот, я садился за фортепиано и прочитывал все – пускай даже плохо, не попадая в ноты. Я брал сонаты Бетховена и Моцарта и играл все подряд от начала до конца. С тех пор прошло более 30 лет. 2016 год для меня юбилейный – 25 лет я играю концерты в Летнем саду. В парке на месте дедушки Крылова выросли многие дети, в том числе и Павел Чижик.
Будущее поколение – история Павла Чижика
Павел Чижик (П.Ч.): Я помню, как вместе с папой мы приходили в Летний сад. Тогда я был еще только слушателем. В детстве я пробовал играть на многих музыкальных инструментах. В мои 5 лет внимание занимала скрипка. Следующие 3 года я играл на фортепиано, а в 10 лет пошел в класс по ударным инструментам к тому же преподавателю, у которого учился мой отец. В детстве я не до конца осознавал свой выбор – связать себя с музыкой. Мне просто нравилось то, чем я занимался, а потому занимался много. Возможно, это стало одной из главных причин, почему я остался в музыке. Думаю, именно отец подтолкнул меня к решению пойти на ударные. Так же, как и он, я начинал с ксилофона, а затем перешел к барабанам. Постепенно я освоил и вибрафон, который занял свое место в моем сердце.
Именно отец подтолкнул меня к решению пойти на ударные.
А.Ч.: Я помню, когда сын был маленьким, я у него спрашивал: «Паша, хочешь как папа?» Он мне радостно кричал в ответ: «Да, да, хочу как папа. На вибрафончике!» Всегда думается, что родитель должен принуждать своего ребенка к чему-то, разглядев в нем потенциал. Лично меня никто не приводил за руку в музыкальную школу.
С Павлом было так же, как со мной. Я его не контролировал, не проверял, подготовился ли он к занятиям и не заставлял играть на вибрафоне или на ударных по несколько часов.
В определенные моменты жизни Павла я, конечно, помогал ему советом. В основном это касается выбора музыкальной школы, поступления в консерваторию и помощи в сдаче выпускных экзаменов. Я садился и слушал, как он играет.
П.Ч.: Я практически сразу понял, что вибрафон – это мое. Как только я начал заниматься на этом инструменте, у меня рассеялись все сомнения относительно своего выбора. Семейная обстановка также сыграла свою роль. Я всегда был окружен музыкой и людьми, понимающими музыку. Мои родственники стали для меня еще и единомышленниками.
А.Ч.: Спустя некоторое время я уехал в длительные гастроли в Англию, а после – в Германию. Примером для сына я служил, но чтобы осуществлять сильный контроль – этого я не делал. Ключевым моментом для самоопределения Паши, наверное, стал Летний сад, так же, как и для меня. Чтобы выходить к людям, надо иметь большой репертуар. Паша проявляет себя как инструменталист и начинает в качестве композитора.
Склонность человека к восприятию музыки можно заметить еще в раннем возрасте.
П.Ч.: При этом я не могу сказать, что занимаюсь на вибрафоне очень много. Может, 2-3 часа в день.
А.Ч.: А мне кажется, ты проводишь за инструментом по 6-7 часов! В свое время я тоже таким был. Не поверите, я час стоял и занимался на треугольнике, чтобы сыграть партию в какой-нибудь сложной симфонии. Паша делает то же самое, что и я, только у него процесс происходит быстрее. Я не думал в его возрасте о записи дисков, вряд ли играл на том уровне, на котором сейчас играет он. Он быстрее взял старт. Склонность человека к восприятию музыки можно заметить еще в раннем возрасте.
П.Ч.: Продолжая тему склонности к музыке, нельзя оставить без внимания и опыт более зрелых музыкантов. Гораздо проще развиваться, когда есть кому подсказать, куда двигаться. Ключевую роль, безусловно, играет музыка, но, когда есть желание, то и получаться будет лучше. Мне родительский опыт помогает делать быстрее шаги в нужном направлении.
В последнее время меня очень занимает ансамбль The Bad Plus. В их композициях такое многообразие приемов, заимствованных из академической музыки, рока, электронных направлений – всего даже не перечислить. Благодаря этому композиции непохожи друг на друга, каждая имеет свое лицо. Это то к чему действительно стоит стремиться многим музыкантам. Не могу также не отметить польского пианиста Лешека Мождера (Leszek Możdżer). Он характеризует одно из прогрессивных направлений джаза. В нем сочетаются классический пианизм, использование всего богатства красок академической музыки и джазовые новаторские влияния.
Сейчас джаз настолько многообразен что может звучать на совершенно разных площадках, как в клубах, барах, так и в филармониях, и поэтому он имеет возможность находить свою аудиторию. Меня очень привлекают многие современные формы звучания джаза, и я не хочу останавливаться на чем-то одном. Путь джазового музыканта – это постоянный поиск. В своей авторской музыке я стремлюсь к воплощению всего этого многообразия.
Алексей Чижик – о многолетних традициях
А.Ч.: Джаз меняется и за счет самих музыкантов. В Петербург приезжают много исполнителей из далеких городов и удивляют своим талантом. Отчасти потому что возможностей получить именно джазовое образование стало больше. У нас с моим сыном Пашей классическое образование. Но чтобы восполнить пробелы, ходили на занятия к пианисту Андрею Кондакову. Материал для обучения также стал более доступным – раньше часто приходилось долго искать ноты или снимать на слух, а сейчас все есть в интернете.
Ощущение чуда, что человек играет живую музыку, исчезает.
По моим личным наблюдениям и опыту зарубежных выступлений, я заметил, что в России скоро может произойти то же, что и в Европе за последние 10-15 лет. Люди перестали ходить на концерты. Джазовому музыканту становится все труднее зарабатывать. Ощущение чуда, что человек играет живую музыку, исчезает. Появляются такие тенденции, что джаз становится музыкой для людей, которые его по-настоящему любят. Музыканты хоть и пытаются приблизить джаз к массовой аудитории, но он все еще остается элитарным и непонятным жанром. Однако, двигаясь в ногу со временем, развивается современный джаз и фьюжн.
Беседовала Виктория Мэлл
Фото: Анастасия Филиппова
