Николай Калайчев, гитарист и руководитель московского бэнда Oran Juzz, предпочитающего акустику электронике, рассказал в интервью JazzPeople о том, насколько важно сохранять ценность живого звука в эпоху электронной музыки, о том, как группа исполняет бразильскую самбу и почему они не пишут джазовые песни строго по канонам того или иного стиля.
– Группа Oran Juzz – это преимущественно акустическое звучание. Почему вы решили отказаться от электронных эффектов и сосредоточиться на партиях акустической гитары и ритм-секции?
– Все началось с увлечения классической гитарой в детском возрасте. Переиграв солидный репертуар гитарной классики, появился интерес к рок-музыке и джазу. Впоследствии много экспериментировал с электрогитарой, «тяжелым звучанием», различными эффектами с помощью звуковых педалей. Но к моменту формирования нынешнего состава Oran Juzz в 2014 году я окончательно убедился, что мягкий звук нейлоновых струн буквально завораживает слушателя и никогда не устаревает, несмотря на музыкальную моду. Безусловно, это и есть стиль группы, основанный на сочетании классической гитары и саксофона с добавлением эстрадного женского вокала. Состав ансамбля периодически менялся, но «костяк» всегда оставался прежним.
мягкий звук нейлоновых струн завораживает слушателя и никогда не устаревает
– Вы исполняете бразильскую самбу, босса-нову, фанк. Почему вы решили остановиться на «солнечных» ритмах?
– Это объясняется личными вкусами и музыкальными предпочтениями. Мне всегда нравилась душевная лирическая музыка, красивые мелодии, и, когда я впервые услышал музыку Антонио Жобима и Жуана Жилберту в исполнении московского гитариста Александра Виницкого и композииции Баден Пауэлла в исполнении Сурена Мирзояна, то сразу понял, где искать вдохновение. Потом уже были поиски записей, нот, пластинок и концертов. Так что учился я, можно сказать, на слух.
Но с другой стороны, не думаю, что мы исполняем самбу и босса-нову именно в бразильском «карнавальном» ключе. Для этого нужно жить в латинских странах и раствориться в этой культуре, а нам ведь хочется сохранить свой собственный стиль. Например, сейчас мы записываем большой полноценный альбом, в котором будет свое «джусовское» звучание и лишь элементы бразильской музыки.
– Как вы считаете, насколько отличается исполнение джаза на русском и английском языке? И важен ли национальный язык в музыке любого жанра?
– Это естественно, что язык, на котором говорят в той или иной стране лучше воспринимается слушателями этой страны. Но любая песня, в которой заложена простая мысль, выраженная ясными словами, найдет понимание и отклик у любого слушателя, неважно на каком языке она исполнена.
Приведу пример из концертной практики. Одну из любимейших нами композиций One note samba Жобима мы исполняли на трех языках, и каждый раз была разная реакция публики. Португальскую версию воспринимали как экзотику, и гости больше танцевали. Английский вариант звучал наиболее стильно и близко к джазовому оригиналу. И только в русском переводе больше вслушивались и вникали в текст.
– Сложно ли писать авторские джазовые песни на русском языке?
– Нами никогда не ставится задача написать джазовую песню по всем канонам стиля. За основу берется лишь тот или иной ритм джазовой музыки, создается пульс композиции, затем мелодия, структура песни. Потом к ней уже сочиняется текст, в основном, на русском или английском языках, или второй вариант, когда кто-либо приносит готовую композицию. Впоследнее время много материала сочиняет наш саксофонист Артем Солодкий.
Джаз – это прежде всего огромное удовольствие
– Расскажите об истории коллектива и немного о вашем первом совместном концерте.
– Идея ансамбля оформились в мае 2009 года, когда группа объединилась в составе трио: гитара (Николай Калайчев), бас (Александр Ананьев) и барабаны (Вадим Ремизов) под названием Orange Juice. Это вполне соответствовало духу музыки, которую мы начали играть. Чуть позже добавился саксофон (Артем Солодкий). Формирование довершилось с приходом певицы Dariya, с которой мы написали довольно много авторских композиций. С ее подачи мы добавили фанковые ритмы и совместили акустику с электрическим звучанием. Правда, с 2013 года наши пути разошлись, но такие песни как Sunrise samba, Across the Saturday, Make me feel до сих пор звучат как в ее, так и в нашем репертуаре.
После бурного развития электронной музыки и цифровых музыкальных технологий яснее начинаешь понимать ценность живого звука и исполнения на акустических инструментах, всю тонкость и хрупкость музыки, ведь в этом и состоит ее ценность.
За это время в составе группы побывали тромбонисты Влад Максимов (Shootki), Михаил Гудков («Квартал»), мультиинструменталист Вячеслав Лосев («Звуки Му»), ученики Артура Газарова – перкуссионисты Сергей Князев (Shoo) и Ирина Савицкая («Самбатерия»). Сменив название на самобытное Oran Juzz, продолжился поиск новой вокалистки. На эту роль пробовалось много претенденток, но все решил случай. Один телефонный звонок, одно прослушивание, и с 2014 года в группе неизменно поет Камилла Закирова. Она обладает универсальной эстрадной манерой пения, в ее голосе есть сила и восточные нотки.
Сейчас настал период для небольшого состава (вокал, гитара, саксофон), и лишь недавно в группу был принят опытный перкуссионист Арам Акопян (игравший в составах Сергея Манукяна и Олега Киреева). Поскольку мы преимущественно концертная группа, этот мобильный состав идеально подходит для небольших залов, фотогалерей и кафе. Концерты обязательно продолжатся в Москве и в других городах России – группе есть что сказать публике. И своеобразным итогом этого большого периода будет наш первый LP альбом, выпуск которого запланирован на 2017 год.
– Как джаз помогает вам выражать себя как исполнителей, композиторов и какую роль он играет для вас вне сцены?
– Джаз, конечно, гораздо шире, чем просто музыкальное течение. Это прежде всего огромное удовольствие. Его интересно слушать, играть и изучать. Причем интересно буквально все: от регтайма и диксиленда до авангардных экспериментов нашего времени. После бурного развития электронной музыки и цифровых музыкальных технологий яснее начинаешь понимать ценность живого звука и исполнения на акустических инструментах, всю тонкость и хрупкость музыки, ведь в этом и состоит ее ценность. В своей игре на гитаре я ориентируюсь вовсе не на гитаристов и не на современную музыку, а на записи джазовой арфистки 1950-60-х годов Дороти Эшби. Это пик качества звукозаписи, и живая джазовая музыка этого периода является для меня идеалом.
Беседовала Виктория Мэлл
Фото предоставлены гостем интервью
