В интервью JazzPeople.ru композитор и руководитель джазового симфонического оркестра Sher Oston Orchestra Шер Остон рассказал о том, что значит руководить оркестром.
– Почему ваш выбор остановился на создании оркестра?
– Я вырос в творческой атмосфере оркестра Гостелерадио республики Узбекистан п/у Алишера Икрамова: попав туда впервые в 19 лет, я стал солистом оркестра. В 1999 году впервые выступил с самым выдающимся биг-бэндом УзССР — оркестром им. Батыра Закирова под управлением Евгения Живаева на концерте, посвященном Луи Армстронгу.
Это был великолепный опыт, который впечатлил меня на всю жизнь. С тех пор я загорелся мечтой о создании собственного биг-бэнда. Конечно, к этому я пришел не сразу. Переехав в Москву в 2000 году, я много лет выступал в совершенно разных составах: сольно, в дуэте, в трио.
Но я никогда не забывал об этой мечте и шаг за шагом приближался к ней. Поначалу в эту затею особо никто не верил. Многие вообще думали, что я сумасшедший: «Ты не сможешь взвалить на себя такую ответственность», — открыто заявляли мне.
Но я точно знал, к чему иду. Я осознавал всю ответственность этого решения, поскольку знал:
Оркестр — это на всю жизнь
– Что предшествовало созданию своего биг-бэнда?
– Сначала я собрал маленький состав из 5 музыкантов: это были клавиши, гитара, бас, барабаны и перкуссия, с которым состоялся первый сольный концерт в 2008 году в легендарном клубе «Метелица» . А в 2011-м для участия на фестивале «Усадьба джаз» мы расширились до состава комб-бэнд и добавили трубу, саксофон и тромбон. Такое решение оказалось удачным: после этого выступления нам предложили принять участие в качестве музыкального сопровождения на проекте мирового уровня «Танцы со звездами» на канале РОССИЯ.
Там я столкнулся с большим диапазоном стилей, с которыми выступали участники. Чтобы адаптировать композиции под проект, нам пришлось еще немного расшириться. Я добавил акустическую гитару и вторые клавиши. Таким образом мы усилили состав, и у нас получился более интересный, объемный звук.
Так я два года отработал в качестве музыкального руководителя проекта, после которого мы обрели известность и продолжили работать этим составом под названием Sher Oston Band.
В то же время я стал учиться джазовым оркестровым тонкостям: много читал, учился и узнавал особенности внутренней организации оркестра.
Наконец, в 2014 году, имея достаточный опыт за плечами, я принял решение увеличить состав оркестра до полноценного джазового биг-бэнда.
– От какого количества человек начинается оркестр?
– Оркестры бывают абсолютно разные. Если мы говорим о джазовой структуре, как у нас, это стандартный биг-бэнд. Именно с такого состава начинается полноценный оркестр. (Прим. – биг-бэнд принято разделять на четыре секции, куда входят ритм-секции, трубы, тромбоны и саксофоны. Каждая секция состоит из 4-5 инструментов, входящих в группу.
Также есть большой состав. В этом случае к биг-бэнду добавляется струнная секция — 12 или 14 музыкантов. В принципе ограничений нет никаких: сейчас, например, мы добавляем еще и арфу.
Даже лучше, когда добавляются дополнительные струнные группы: такой биг-бэнд способен охватить любой диапазон звучания.
Взять моего коллегу и друга Петра Востокова, основателя и руководителя Большого Джазового Оркестра, который считается одним из лучших в России.
У них очень широкий репертуарный диапазон. При этом композиции переаранжированы и адаптированы на большой состав оркестра, который великолепно раскрывает все краски произведений. Особенно впечатляют классические произведения в джазовых аранжировках.
– Какой самый большой состав вашего оркестра?
– На сегодняшний день мой коллектив в самом широком составе — 30 музыкантов, которые составляют джазовый симфонический состав оркестра. Это биг-бэнд со струнной секцией.
Собрать такой оркестр — непростая работа. Поэтому мы очень гордимся нашими стараниями и каждым сыгранным концертом. В то же время продолжаем работать над тем, чтобы расти и дарить нашим слушателям прекрасную музыку: не только классический джаз, но и авторские произведения.
Кроме того, я часто выступаю в составе трио или в дуэте с пианистом, когда того требуют малые частные мероприятия.
Нам всё по плечу!
Рекомендуем: Олег Лундстрем и его Оркестр
– В чем заключается работа руководителя оркестра?
– Вопрос очень страшный (Смеётся). Биг-бэнд — это принципиально другая культура и очень серьезная работа. Компетенция руководителя проявляется здесь не только в музыкальном, но и в организационном аспекте. Если что-то упустить и недосмотреть, то в любой момент может случиться коллапс. Нужно реагировать на каждый шорох, каждую маленькую деталь.
Нередко бывает, что мы уже на сцене, а одного музыканта нет. Здесь причин масса, и зачастую срабатывает человеческий фактор: человек застрял в пробке, либо случилось что-то непредвиденное.
Тогда нужно принимать тяжелые и экстренные решения, за которые ответственен только руководитель.
У нас был случай, когда перед концертом стало плохо нашему пианисту. Представьте: полный зал Клуба Алексея Козлова, праздничный концерт в честь 1 сентября. Мне пришлось моментально реагировать и искать решение этой ситуации. Я вышел на сцену и спросил, есть ли в зале врачи. Нам повезло, и среди зрителей нашлись медики. Они ушли за кулисы и начали осматривать музыканта до того, как его увезла машина скорой помощи.
Я же стал обзванивать всех знакомых пианистов, кто был рядом. Представляете, какой это стресс? Хорошо, что на такой случай у нас всегда есть дублер, который смог примчаться и помочь нам сыграть прекрасный концерт.
Помимо внешних обстоятельств, есть очень много внутренних нюансов
На меня возлагается правильная атмосфера внутри оркестра, конечная цель, мотивация, правила поведения на сцене, динамика концерта, выбор репертуара, а также финансовые условия. При этом, я всегда иду на риск: соберем мы сегодня зал или нет?
А ведь при любом исходе оркестр должен получить тот гонорар, который оговорен заранее.
В процессе работы нужно быть всегда очень собранным, архи внимательным ко всем деталям и улавливать настроения людей. Быть руководителем оркестра — это не только ответственная задача, но и профессиональная школа жизни. Поэтому, я всегда учусь.
Это помогает мне не только в управлении оркестром, но и в жизни, когда приходится сталкиваться с разными характерами, возрастами и людьми.
– Часто бывает так, что руководители оркестра исполняют вокальные партии. Ваш случай — тому подтверждение. Кто же в это время дирижирует?
– В истории джаза это случалось довольно часто. Вспомнить хотя бы Леонида Утесова. Он сам дирижировал и сам же исполнял все песни. Это маэстро, который задал серьезный культурный тон. Конечно, такой формат остается необычным.
Когда есть струнная секция, иногда концертмейстер группы берет на себя темп, такты, вступление. Но в основном задаю темп я, а дальше подхватывает уже оркестр. Учитывая, что мы много репетируем и все музыканты в материале, мы справляемся без отдельного дирижера. При этом я всё равно стараюсь незаметно дирижировать. Когда я исполняю песню, то правой рукой держу микрофон, а левой показываю темп, синкопы или паузу.
Часто бывает и так, что залы не приспособлены к тому, чтобы на сцене стоял и дирижер, и певец. Поэтому всё зависит от того, насколько оркестр сыгран и отрепетирован материал.
На наши большие концерты в будущем я буду приглашать отдельного дирижера. Хочу полностью сфокусироваться на исполнении и общении с публикой.
Рекомендуем: Памятники джазовым музыкантам
– Если мы говорим о создании авторского материала, кто ответственен за аранжировку? Это часть работы руководителя или каждый участник прописывает свою партию?
– Руководитель обязан уметь писать аранжировки, поэтому многие пишут их сами. Иначе чем оркестр будет отличаться от других? Когда нет авторских аранжировок и своих интересных решений, это невозможно. В любом джазовом оркестре должно быть авторское прочтение произведения.
В этом помогают инструментовщики — люди, которые расписывают партитуру для всего оркестра. Есть также аранжировщики, которые сами создают авторские версии произведений. Например, легендарный музыкант, аранжировщик и контрабасист Виталий Соломонов, создавший для нашего оркестра ряд авторских аранжировок. Такие произведения, как The man I love Джоржа Гершвина, From Russia with Love и ряд других композиций звучат именно в его авторской аранжировке.
Многие произведения мы играем в оригинале. Например, шедевральные аранжировки Куинси Джонса или Нельсона Риддла, которые принято считать эталонными.
У нас есть и собственные произведения, большую часть которых делаю я сам. Такие аранжировки создаются в электронном виде, и потом её перекладывают для всего оркестра инструментовщики. Уже готовы несколько моих произведений в аранжировках выдающего музыканта и аранжировщика Владимира Андреевича Федорова и его супруги Марии Федоровой.
– Существует ли соперничество внутри коллектива? Если да, насколько это мешает работе?
– В оркестре по определению не может быть соперничества, иначе всё сразу развалится. Когда музыкант присоединяется к оркестру, он понимает, что должен соблюдать нормы оркестровой культуры и дисциплины. У каждого есть своя партия и место: первая, вторая, третья, четвертая труба. У каждого музыканта своя задача, и только в комплексе мы получим качественную работу. Каждый музыкант это понимает на все 100%.
Мы — команда, в которой все за единый результат
По возможности мы с удовольствием отмечаем каждого музыканта. Когда музыкант играет соло, у него есть пара квадратов на то, чтобы развернуться и показать себя. И тогда он выдает всю свою профессиональную мощь, которую мы поддерживаем аплодисментами.
– В 2012-2013 году ваш коллектив стал официальным музыкальным сопровождением ТВ-шоу «Танцы со звездами» на канале Россия-1. В чем особенности работы оркестра на ТВ-проекте? Стояла ли перед вами задача разработать основную музыкальную тему?
– В начале эта работа казалась понятной и простой, но постепенно раскрывалось много трудных нюансов.
Было много разнопланового, разношерстного материала — от Майкла Джексона до Свиридова. Нам приходилось переносить все произведения на латиноамериканские стили, поскольку этот проект больше про танцы, чем про музыку. Нужно было, например, превращать Earth song в румбу… Кошмар! (Смеется)
Хореографы часто видели номер по-своему, поэтому говорили нам: «Делайте что хотите, но дайте нам румбу, ча-ча-ча, самбу и сальсу».
Для нас это был колоссальный опыт в плане переработки произведений и их адаптаций под другие стили.
Я хочу отметить нашего большого друга и коллегу Сергея Парамонова. Он был основным аранжировщиком, потому что я сосредоточил всё внимание на воплощение этих музыкальных тем.
Я также написал несколько подводок, джинглов и финальную песню «Новогодняя», которую спели все участники проекта «Танцы со звездами». Завершился сезон проекта именно моим авторским произведением.
– Кого из истории биг-бэндов вы бы выделили и почему?
– Если углубляться в биг-бэнды прошлого, лично для меня большим примером является оркестр Каунта Бэйси. Это потрясающий оркестр мирового масштаба. Особенно в то время, когда дирижером и руководителем был Куинси Джонс. Этот человек — гений планетарного масштаба, который очень много сделал для того, чтобы биг-бэнд, да и вообще современная музыка зазвучала по-новому.
Из современных оркестров я выделю филигранный биг-бэнд Гордона Гудвина и оркестр Уинтона Марсалиса, художественного руководителя Линкольн-центра, Нью-Йорк, США. На сегодняшний день они олицетворяют свет американской джазовой культуры.
Из наших российских оркестров я назову биг-бэнды Анатолия Кролла, Игоря Бутмана и Петра Востокова. Я получаю огромное удовольствие, когда посещаю их концерты и слушаю потрясающие аранжировки. Все эти люди — великолепные руководители с отменным вкусом.
Когда вступает оркестр, энергия людей начинает звучать в унисон
Конечно, я выделю наш оркестр, который стремится быть одним из лучших представителей в оркестровой культуре. Мы много работаем, растем и стремимся к тому, чтобы соответствовать самым лучшим стандартам мирового уровня.
Я точно знаю, что никакая электронная музыка никогда не сможет заменить эмоции, игру и энергию живых людей.
Поэтому я счастлив, что могу дарить нашим слушателям неподдельные эмоции в сопровождении большого джазового симфонического оркестра.
Когда вступает оркестр, энергия людей начинает звучать в унисон. Это ни с чем не сравнимая энергия единения, которую передать другими способами невозможно. Это просто счастье.
Беседовала Елизавета Зеленская
Рекомендуем: Великие джазовые оркестры
